«Польские пограничники долго не хотели нас пускать». Как беларусы становятся двойными беженцами
Оксана Добриянец и ее дочка Лера родом из маленького беларусского города Столин. В 2021 году им пришлось бежать от репрессий беларусского режима в Украину. Инициатива August2020 рассказывала историю преследования девушки. После начала войны оставаться в Украине стало опасно, и пришлось опять бежать в неизвестность.
Оксана была единственной в городе, кто собирал подписи за Светлану Тихановскую. В феврале 2021 года в дом Оксаны пришли силовики:
– Обыск проходил пять часов. Допрашивали, копались в вещах, забрали силой телефон. Но по-настоящему я испугалась, когда на следующий день в дом пришла социальная опека. Дочка — самое дорогое, что у меня есть. Я впала в панику. Написала знакомым и начала собирать вещи. Через несколько часов мы с дочкой отправились в Минск. Пока ехали, попали в двойную аварию: занесло в кювет, а когда выезжали, в нас врезалась машина. Странно, но тогда это не воспринималось как что-то страшное. Видимо, мы были на нервах, поэтому подождали ГАИ и поехали дальше.
На следующий день после приезда в Украину Оксане позвонил адвокат и сказал, что на нее завели административное дело и должны были задержать.
– В Киеве я заболела депрессией. Дочке было чуть проще: у нее были школа и друзья, а я оставалась дома одна. Мы любили Украину и решили, что останемся жить в Киеве, пока в Беларуси не закончатся репрессии. Не скажу, что я чувствовала себя супербезопасно, но Украина была нашей страной для жизни: не было языкового барьера, мы легко легализовались, не было никакой дискриминации.
Наклейки проекта “Детство в эмиграции”, которые делает Оксана.
На фото слева Лера обнимает свою польскую учительницу.
Когда началась война, мы жили в Киеве ровно год. В Украине я занималась журналистикой, начала делать свой проект про детство в эмиграции, много училась, шла в направлении своей профессии. Но все это резко посыпалось…
Оксана вспоминает, что знала, что война начнется, так как следила за новостями:
– Все мои знакомые говорили, что Путин только попугать хочет, надо быть спокойнее и оптимистичнее. Но я понимала, на что способен российский режим, поэтому пыталась подготовиться. Тревога вокруг нарастала. Выбили из колеи эвакуации в школе дочки: одна учебная, другая из-за ложного минирования.
– После эвакуаций у меня случился нервный срыв. Было очень страшно, что эвакуация может случиться по-настоящему. Я много плакала и переживала. 23 февраля, когда мы ложились спать, я сказала Лере, что завтра начну делать запасы воды и продуктов, и что нам, скорее всего, придется спать в ванне, потому что бомбоубежище далеко. Лера испугалась и расплакалась.
Утром я проснулась, открыла Инстаграм и увидела страшные новости:
– Всем знакомым говорила, что когда начнется война, я не растеряюсь, быстро соберусь, сяду на поезд и уеду в безопасное место. Оказалось, что сделать это просто нереально. Я искала в интернете все возможные варианты, пробовала купить какие-то билеты. В итоге нашла эвакуационный рейс от Free Belarus Center и решила уезжать с ними. Мы очень долго ждали автобус, который не мог даже подъехать к городу из-за огромных пробок и в итоге отменил поездку. Муж основательницы Free Belarus Center ехал в Ровно, у него в машине было три свободных места, и коллективным решением из Киева решили эвакуировать меня с дочкой и парня, который плохо ходил после операции на ноге.
– В Ровно мы нашли машину, которая довезла нас до ближайшей границы. На границы была огромная очередь. Чтобы добраться до пропускного пункта, мы больше 15 км шли пешком. Из-за переутомления у Леры из носа пошла кровь. Я переживала, что если придется вызывать скорую, то она просто туда не приедет.
Около пропускного пункта была огромная толпа иностранцев и женщин с детьми. Чтобы как-то согреть дочку, я сняла свою кофту и надела на нее, а сама осталась в куртке и топе. Мы долго ждали, пока нас пропустят. Было очень холодно. Я не выдержала, расстегнула куртку перед пограничником, показала, в чем стою я, показала моего завернутого во все имеющиеся майки и кофты ребенка. Только тогда нас пожалели и разрешили идти дальше.
Украинскую границу мы прошли достаточно легко, а вот польские пограничники долго не хотели нас пускать: мне пришлось проходить допрос.
Оксана рассказывает, что первое время в Польше ей было легче, держала установка, что им повезло: достаточно легко прошли границу, неплохо устроились в Польше.
– Я всегда сравнивала себя с кем-то, не обращала внимания на свои эмоции. Как я могу переживать, если Украину бомбят? Только летом я поняла, что в Польше мне супертяжело.
– Я получила международную защиту и сейчас работаю маникюрным мастером. Каждый день возвращаюсь домой только к 10-12 часам вечера, а дочка находится дома одна. Заработанных денег нам хватает только, чтобы заплатить за жилье и купить еду, а выходных у меня практически нет: сегодня первый за две недели.
Оксана говорит, что не строит планов на будущее. Раньше хотела пойти учиться, но поняла, что не потянет работу и учебу.
– Сейчас я просто работаю, чтобы мы могли выжить. Конечно, хочу вернуться в Беларусь, но не верю, что это может скоро произойти.