Минский форум в Варшаве: говорили о войне и гендерном равенстве
С 1997 года Немецко-беларусское общество проводило Минский форум в беларусской столице. Уже три года такое невозможно, поэтому форум ездит по Европе. В этом году первая встреча прошла в Вильнюсе, вторая в Варшаве, на очереди — Брюссель и Берлин. «Белсат» рассказывает, что было на варшавской части 2 октября и чем это полезно для Беларуси.
Некогда Минский форум был одной из важнейших, если не самой главной площадкой встреч представителей гражданского общества и официальной власти, а также иностранных дипломатов и бизнесменов, вспоминает член правления Немецко-беларусского общества Алесь Чайчиц. На этой площадке ранее пытались свести режим Александра Лукашенко и демократические силы под немецким посредничеством.
«Я бы не сказал, что мы здесь не можем влиять на какие-то процессы: мы можем, лидеры беларусского общества здесь», — говорит Чайчиц.
На форум, говорит он, пытаются собрать наиболее авторитетных и весомых членов беларусского гражданского общества. Они, уверяет Чайчиц, влияют не только на беларусов за рубежом, но и транслируют выводы на более широкое беларусское общество — даже если «старые» лидеры были вынуждены покинуть страну, другие лидеры на их месте еще не выросли.
На вильнюсской части форума обсуждали вопросы беларусской идентичности и сохранения международного внимания к Беларуси. Тем варшавского события было также две: острая — Беларусь в контексте войны в Украине, и тема «вне времени» — гендерные права и права ЛГБТ-людей.
Беларусов беспокоят гендерные проблемы, только их не называют словом «гендерные»
Модератором первой темы — о гендерных правах и правах ЛГБТ-людей — была соучредительница фемгруппы Координационного совета Юлия Мицкевич.
Проблемы уязвимых групп должны поднимать сами эти группы, а «нормальные люди занимаются более важным». Но общество не «дремучее» — тема для него актуальна, просто большинство об этом не догадывается. Мицкевич рассказала, как фемгруппа КС делала исследование об актуальности гендерных проблем. Беларусы ставят проблему гендерного равенства на последнее место по актуальности. Но вместе с тем среди самых актуальных проблем называют домашнее насилие или разрыв в зарплатах мужчин и женщин. Назвать неактуальной проблему сексуальных домогательств тоже нельзя. Просто проблемы такого рода не обозначают словом «гендерные» — и об их общих решениях говорят редко.
Противники того, чтобы активнее заниматься гендерными проблемами, приводят аргументы: тема узкая, и на нее нет времени, когда в Беларуси репрессии, а в Украине война. Но вот в той же Украине во время войны ратифицировали Стамбульскую конвенцию о предотвращении насилия против женщин и домашнего насилия, устраивают медиакомпании видимости женщин в войне, а воины Вооруженных сил Украины, относящиеся к ЛГБТК+, сами проводят кампанию, чтобы показать, что воюют не только стереотипные гетеросексуальные мужчины.
Что делать? Участники дискуссии отвечают: работать со всеми (обществом, политиками и СМИ), доказывать простые истины креативными путями. Говорить о гендерных измерениях в беларусской идентичности, национальном возрождении и т.д. И помнить, что политики — ролевые модели для граждан.
Беларусь оккупирована или Беларусь-соагрессор?
Тему Беларуси в контексте войны в Украине модерировал эксперт в сфере Беларуси Центра восточных исследований Камиль Клысиньский.
Какова ответственность Беларуси в войне в Украине? Относительно Беларуси в мире нет последовательности: за репрессии против беларусов ответственны власти, а ответственность за войну нередко возлагают на беларусов в целом.
Одни называют Беларусь государством-соагрессором, другие — оккупированной страной. Международное право в таких делах негибкое и не скоро адаптируется, а его инструменты не способствуют защите беларусов. Но хотя Беларусь нельзя уверенно назвать «юридически оккупированной», признаков фактической оккупации много, особенно в деятельности силового блока и конкретных лиц, связанных с режимом.
Разбираться со статусом соагрессора беларусам следует с рефлексией, умноженной на опыт других государств, в том числе в контексте Первой и Второй мировых войн. Так, Франция режима Виши формально не была оккупированной нацистами, но действовала в интересах нацистов, а Свободная Франция под руководством Шарля де Голля вышла победителем из Второй мировой.
И следует напоминать иностранцам о нелегитимности режима, о протестах, о количестве жертв репрессий; переводить Беларусь «с позиции соагрессора в другую лигу» и продвигать лозунг «Беларусь не страна-агрессор», даже «беларусская армия — не агрессор». Примеров для этого хватает, а новые появляются иногда из неожиданных мест: так, за день до варшавской встречи беларусские пограничники приспустили флаг во время общеукраинской минуты молчания по погибшим героям.
Вопрос о санкциях за войну в Украине — «тонкая материя», в которой было бы хорошо взвешивать все факторы. Если просто решить «положить всю промышленность Беларуси», не выйдет ли, что вместо «обескровленного режима» получим озлобленных солигорских шахтеров, которые «пойдут нас всех бить касками, потому что им не на что кормить детей»? А чтобы действовали персональные санкции, нужно ли их вводить пожизненно и стоит ли распространять ответственность на детей подсанкционных лиц?
Однако демократическим силам участники дискуссии советовали думать не только об этом, а и о долгосрочной поддержке финансирования гражданских инициатив, и о подготовке кадрового резерва, и об идее «изменения в Беларуси пойдут из самой Беларуси». Следует и продвигать идею программы эвакуации и реабилитации политзаключенных, освобожденных в Беларуси, и делать предложения по более активному и безопасному использованию ресурсов тех активистов и сообществ, что остались в Беларуси.